Флейта слегка дрожала в умелых руках юного музыканта и тихо пела, пронзительным эхом отдаваясь в каждой душе. Она беззвучно плакала, отдавая всю свою боль невидимым слушателям. Она страдала, отпуская наружу то, что никогда не будет сказано словами. Стонала от рвущего душу отчаяния. И неслышно вздыхала от того, что уже никогда не сможет это тому, для кого действительно предназначено. Она играла и пела, купалась в прозрачных капельках воды из мерно шелестящего фонтана, рыдала и беззвучно плакала. С болью вспоминала недавнее прошлое, неслышно шептала о главном, спрашивала, вопрошала и молча ждала хоть какого-нибудь отклика. И Белик, красивой статуей замерев под сверкающими брызгами, тоже ждал.
Он был непроницаемо черен, этот необычный наряд, сидел поразительно плотно, как влитой, но при этом оставался гибким, подвижным, позволял хоть танцевать на столах, нисколько не стесняя движений. Настоящий шедевр! Более того, прокаленный в дыхании саламандры и затем облитый холодный водой, он отчего-то приобрел дивный блеск, подобно мягко переливающейся чешуе дракона, которой действительно были не страшны ни удары, ни пламя, ни холод, ни даже время. Он почти не пострадал, не смотря на все злоключения Белика, только заимел пару приличных вмятин на боках, да длинную царапину на правом бедре, где прошлись недавно острые зубы гигантской ящерицы. Зато, словно в отместку, облепил хрупкую фигурку Гончей настолько плотно, что теперь наглядно показывал остолбеневшим Перворожденным, в чем же они ошибались.
– Да, – внезапно помрачнел юноша. – Дииур умер неделю назад, и больше меня здесь ничто не держит. Отец давно мертв, братьев не осталось – сгорели вместе со Сторожей. Про тебя я не знал. Боррева надоела до оскомины, толковой работы нет, семьи тоже… так что подамся к ним. Вдруг сгожусь? Говорят, там всегда нужны люди.
Услышав его, Таррэн споткнулся на полном ходу (впервые за весь путь!) и, утерев мгновенно выступивший пот, вздрогнул: кажется, с мальчишкой что-то не так. Иначе откуда это жуткое напряжение? Откуда по левую руку взялись эти поистине бешеные зеленые огни, в которых стал странно удлиняться зрачок? Почему пугливо дрогнуло его второе сердце, предупреждая о нехорошем? И почему у этого маленького чудовища вдруг подогнулись ноги?
– У него не было выбора. Зато у нас теперь есть хороший шанс перебраться в Серые Пределы, минуя главную дорогу и, соответственно, соглядатаев. А значит, с меньшим риском выполнить то, ради чего нас собрали.