– Сам знаю. Но Седой вчера сказал… эй, Темный, ты ведь с Беликом пришел?
– Как же их много… – сглотнул стоящий рядом Муха.
– Какая жалость! Она оказалась слишком слаба.
– Хор-рошо. Будут послушнее. Веревки заготовил?
Таррэн быстро повернул голову и немедленно убедился: действительно, малыш, наконец, проснулся и решил перекусить вместе со своими. Он (слава богам!) выглядел уже не таким измученным, как накануне: заметно порозовел, утратил неестественную бледность кожи, с правой щеки бесследно пропала длинная царапина, которая всего сутки как обильно кровоточила. Густые волосы были влажными и небрежно откинуты назад, будто он только-только умылся; одежда – свежей и чистой, как всегда. За плечами маячил неизменный чехол с надежно спрятанными эльфийскими клинками, о которых остальные его спутники пока не имели никакого понятия. Глаза, к немалому облегчению эльфа, снова стали пронзительно голубыми, красноречиво свидетельствуя: Белик и Траш уже разделились. Лицо выглядело спокойным, задумчивым, тонкие пальцы беспрестанно теребили какой-то плоский камешек на тонкой веревке…
Словно в ответ на мимолетную мысль, в стальную окантовку щита звонко ударилось сразу две стрелы, оставив в металле глубокие зарубки. По ним медленно потекли странные желтые капельки, от которых железо отчетливо зашипело и начало плавиться, как мягкий воск под горячим солнцем.