– Добили? – негромко поинтересовался Урантар, внимательно изучая лицо раздраженного племянника. – Ого! Малыш, не пора ли тебе побыть одному?
– Ладно, я пошел, – неожиданно решился Белик. – Траш, заходи с другого края – погонишь их на меня. Дядько, готовьте арбалеты и укройтесь получше – боюсь, я их сейчас здорово разозлю. Таррэн, сможешь прибить по сигналу детеныша?
– И много тут таких… тварей? – дрогнувшим голосом поинтересовался Танарис, с трудом отходя от своих грез.
Что-то тихо тренькнуло и сорвалось со взведенной пружины, противно свистнув над самыми головами. Затем глухо звякнуло, будто зубья жадно сомкнувшегося медвежьего капкана, отвратительно заскрежетало, а затем на воинов щедро плеснуло горячим, обдав их липкими алыми брызгами и заставив содрогнуться всем телом. Следом из-за спины донесся болезненный вскрик, одновременно и спереди, и сзади, в котором слилось два почти одинаковых голоса.
«Это правда», – молча сказала Таррэну хмера, показав острые зубы.
Белик тяжело вздохнул, но вспыльчивый эльф, как ни странно, был все еще спокоен и поразительно сдержан. Хотя ему наверняка хотелось громко и с чувством выматериться вслух и внятно высказать все, что он думает об этой сумасшедшей, откровенно безнадежной затее. В три, а то и в четыре этажа.