– Много о себе возомнил, – фыркнул Белик, ловко взбираясь по заботливо сброшенной веревке. – Можешь не надеяться: обниматься с эльфами в мои привычки не входит.
Люди молча переглянулись, мысленно покрутили пальцем у виска, но покосились на невозмутимого Урантара и отчего-то не стали высказывать нелицеприятные мысли вслух – на лице Урантара застыло такое хищное выражение, что оно скорее подошло бы Траш в начале славной охоты. Или же главной самке гиен, с предвкушением следящей за яростно огрызающейся жертвой: она знала, что скользкий звереныш уже никуда не денется. Знала, что тот, хоть и успел укусить несколько ее младших сестер, больше никуда не сбежит. А они, рано или поздно, заставят его спуститься вниз. Или же стащат за шкирку сами, и тогда…
– Нет, – нахмурился Шранк. – Только мелочь и летающая дрянь вроде кожанов, крыс и «кровавых ласточек». Но еще же не сезон… к чему ты клонишь?
Дядько удивленно приподнял брови, когда расслышал невдалеке подозрительно громкий треск и весьма неосторожный, но быстро приближающийся звук чужих шагов: обычно Темный был более аккуратен в лесу. Неужто посещение Сторожи так здорово повлияло на невозмутимого и сверхловкого эльфа, что тот напрочь позабыл о своем умении ходить совершенно бесшумно?
– Как, ушли? – опешили люди. – Куда? Когда?
Весельчак, не собираясь опускаться до работы носильщика, молча ткнул пальцем куда-то в стороны. Литур, быстро отыскав под указанной елью свой мешок, внимательно его осмотрел, немедленно опоясался, вернул на место ножны, ощупал отцовский лук и только потом незаметно перевел дух: все было целым и невредимым. Кажется, Темный не стал вымещать раздражение на ни в чем не повинном барахле. Даже мешок заплечный добросовестно приволок, на удивление не распотрошив и не порезав.