Внезапно откуда-то издалека послышался стремительно нарастающий гул, заставивший присутствующих испуганно замереть и непроизвольно оглянуться. А затем и вздрогнуть всем телом, потому что серое марево, злорадно пляшущее перед самым носом, неожиданно начало светлеть и как-то слишком уж быстро рассеиваться. Вот и небо проступило – все такое же теплое и ослепительно синее, затем и солнышко мелькнуло игривым лучиком. Медленно показались смазанные фигуры путников, застывших неподалеку друг от друга. Пыльные, грязные, замученные, перепачканные сажей, серой, невесть откуда взявшейся смолой и даже какой-то подозрительной зеленой дрянью. Под ногами проступил сплошной белесый ковер из высохших от времени тростинок и расколотых черепков, в которых опытные вояки моментально признали человеческие кости. Между ними – обрывки одежды, ржавые доспехи, обломки стрел и оплавленные наконечники копий. Следы свежей крови, которую оставил кто-то, неудачно уколовшись об острый край. Позади – низко повисшая над всем этим ужасом великанская и умопомрачительно мощная каменная плита, которая все еще медленно опускалась, словно намереваясь прихлопнуть хотя бы одного дерзкого человечка. А под ней – две странные, изломанные тени, которые с дикой скоростью преодолевали последние шаги, ненормально изгибая конечности и с надеждой вперя одинаково горящие глаза (испуганно округлившиеся желтые и хищно прищуренные зеленые) куда-то за спины оторопевших людей и эльфов. Точнее – на старую, нещадно исцарапанную и изгрызенную временем металлическую створку, которая продолжала открываться, будто жадная звериная пасть, бездонной чернотой спасительного выдоха. В каких-то десяти шагах от Темного эльфа.