"Уважаемый рабби Авраам Бен Давид! Несмотря на разделяющие нас теологические разногласия, я осмелился обратиться к вам как к несомненному авторитету в области Каббалы, лучшему ее знатоку в наши дни, за консультацией. В мои руки случайно попал интересный свиток, содержащий текст весьма странного содержания. По сообщенным мне сведениям свиток якобы является копией с другого, крайне древнего. Хотя текст и производит впечатление подлинного, но его смысл наводит сильные подозрения в этом, чем приводит меня в состояние крайнего душевного смятения. Прошу поскорее разрешить мои сомнения, так как здоровье в последнее время оставляет желать лучшего, и я опасаюсь не дождаться вашего ответа. С нетерпением и благодарностью ожидаю вашего мнения по поводу данного свитка".
С подозрением покосился на служивший мне в данный момент стулом камень. Но тщательный осмотр ничего не дал. Камень как камень, скорее всего обломок скалы, притащенный сюда льдами в эпоху глобального похолодания и вросший в землю.
Человек от неожиданности аж подпрыгнул и резво повернулся ко мне, инстинктивно хватаясь за притороченный к поясу кинжал.
Меня вынесли наружу, и тут, наконец, представилась возможность впервые рассмотреть деревню — ведь в первое свое "посещение" я сюда так и не добрался. На человека, привыкшего видеть опрятные и красивые, словно сошедшие с рекламного плаката, современные немецкие деревни, это зрелище производило удручающее впечатление. Большая часть лачуг — а иначе язык не поворачивался их назвать, имели покрытые трещинами глиняные стены грязно-серого цвета и соломенную крышу. К некоторым из них были пристроены сараи из кое-как соединенных между собой необработанных стволов, типа того, из которого меня только что извлекли. В центре деревни, куда мы и направлялись, группировалось несколько домов побогаче — из более-менее ровно отесанных бревен, щели между которыми залеплены тоже чем-то вроде глины. Кровли же были крыты не соломой, а узкими деревянными планками. Сразу видно — тут обитает местная деревенская элита, к которой относится, разумеется, и "председатель". Еще в самом центре, на пересечении обеих имевшихся в деревеньке "улиц" (на самом деле — кривых бугристых тропинок шириной метра два) стояла деревянная же часовня. Более общественных строений в поселке не наблюдалось. Не говорю уже про трактир — возможно, деревня находилась в стороне от торговых путей, и проезжих было не густо, но хотя бы банальный кабак могли бы себе построить! Скукотища же тут, в глуши!
— Никто, мой господин! Я никого не посвящал в свои планы.