— Ваша светлость! Я готов на Божьем Суде доказать виновность этого еврея! — приняв напыщенную позу, заявил он.
Еще один интересный аспект: я попадаю в прошлое нашего мира или параллельного? А то как бы не накосячить там чего-нибудь настолько, что потом возвращаться будет некуда! По идее, проверить можно. У меня в Мюнхене остался еще один день, и это надо использовать. Я сделал себе зарубку в памяти. Но в любом случае, можно считать установленным, что время тут и там идет независимо: я еще утром проверил на мобильнике дату — прошла, как и положено, только одна ночь. Получается, полтора месяца, проведенные в неведомом мире, никакого влияния на мою здешнюю жизнь не оказывают. И это хорошо — страшно подумать, какие проблемы создало бы, например, регулярное впадение в кому на несколько недель! А так можно продолжать, в редкие моменты "выныриваний", обычную жизнь.
Тут надо сказать, что, хотя я привлекал бывших русских дружинников к освоению всего новейшего оружия, технологии его изготовления оставались для них тайной. Я не настолько пока доверял наемникам, чтобы хотя бы частично открывать им такие секреты. Поэтому хода на "завод" у всех них, включая Олега, не было. И вообще, пока я тут никого в деле не проверил, старался ограничить познания всех задействованных в освоении новых технологий лиц узкой специализацией. Даже мой самый ближайший помощник — кузнец Давид, не имел представления о многих вещах. Например — о производстве пороха. В стоящий отдельно пороховой цех его не пускали. Я не параноик, но мне не надо, чтобы кто-то вдруг начал свою игру. Или помог, пусть невольно, начать кому-либо другому.
— Хорошо! Теперь расскажи нам о том, как ты попал сюда!
Рабби Моше встал и совсем не старческой походкой направился к полускрытой коврами небольшой дверце в задней части кабинета…
Покинув, наконец, бурлящую жизнью Венецию, за первую неделю путешествия добрались до выхода из Адриатического моря. Медленно проплывающие вдоль правого борта прекрасные итальянские ландшафты, разглядывание которых вносило хоть какое-то разнообразие в унылое плавание, сменились бескрайней синевой моря, и стало совсем скучно. Жизнь на корабле неспешно текла в соответствии с незамысловатым распорядком. Утро начиналось с легкого завтрака, потом следовала уборка палубы — ее поливали морской водой из кожаных ведер и драили каким-то куском ткани неопределенно-грязного цвета. Причем поливали, не сильно заботясь о сохранности имущества пассажиров, лежавшего на палубе. Так что надо было следить за своими вещами, чтобы те не пришли в негодность от контакта с морской водой. Обед состоял из кур, которых мы взяли живьем в деревянных клетях и кормили пшеном, соленых овощей и соленой рыбы. Меню на ужин от обеденного обычно ничем не отличалось. А на следующий день все повторялось вновь.