– Выходишь? Зачем? Этого не нужно! Нельзя! Я чувствую опасность!
Ну а когда Вера все же уставала от вздорностей и капризов своих подопечных, то садилась за руль, врубала музыку и накручивала километраж по окрестным городкам.
Минут пятнадцать они с Никой так друг на друга глядели, пока она снова спать не легла. Такого офигительного подарка ко дню рождения Берзин никогда еще не получал.
Они отличались внешностью, поведением, образом мыслей, интересами, чувствами – практически всем. Но самое главное различие вот в чем: первая жила Любовью, вторая – Делом.
Когда, коротко, по-свойски, стукнув костяшками пальцев в дверь, я вхожу, капитан еще только тянет руку к трезвонящему телефону. Я знаю эту его привычку: он никогда не отвечает сразу, а некоторое время ждет, как если бы по сигналу можно было определить, кто именно его вызывает. Правда, аппаратов на столе два: черный и коричневый, и когда звонит коричневый, трубка снимается сразу. Я несколько раз при этом присутствовала, но разговор неизменно шел на японском. Черный телефон – обычный, гостиничный. Увидев меня, Сабуров опускает руку и перестает обращать на него внимание.
Она поцеловала его в рот. У него губы были холодные, а у нее очень горячие, и ему от этого тоже стало жарко.