– Да ну вас, Эльвира Ивановна. Забываете слуховой аппарат, а потом мешаете смотреть.
Подражая Давиду с его жалеюще-насмешливым отношением к отцу, я своего стала называть противным словом «папаша».
Тамошнюю меня зовут Сандра. Никакой «Александрины» и тем более «Сашеньки» – фи!
Он уцелеет, потому что такие мрази обладают нечеловеческой живучестью. Вывернется змеей, выползет мокрицей, прошмыгнет мышью, но спасет свою драгоценную шкуру.
Немного кружится голова, и сердце бьется быстрей обычного. В остальном я удивительно спокойна.
Стоим друг напротив друга, скрежещут колеса, за окном выплывает перрон, наползают красно-серые корпуса депо, складов, мастерских. Лицо Ивана Ивановича встревожено, он шарит рукой в воздухе, хочет меня удержать, но я делаю шаг назад. У меня нет времени на препирательства. Сейчас мне понадобятся все мои силы без остатка, вся воля, вся выдержка.