- Приду, хотя бы ради Дэна. Ему нужна связь.
- Спорить с девушками о любви бесполезно. Вы везде ее видите, даже там, где ее нет и следа. - Покосившись на меня, он смягчился. - Извини. Поступок этого графа меня покоробил.
Когда мы были дома, не могли оторвать друг от друга взглядов. Едва мы расставались, на меня обрушивался шквал черной тоски и депрессии. Каждый раз мне казалось, что он не вернется, и при встрече я не могла наглядеться на него. Хотелось просто прижаться, застыть в его объятиях, вдыхать запах, чувствовать тепло крепкого тела. Мне безумно нравились его плечи, руки - сильные, надежные. Очень красивые. Я во всех деталях помнила его лицо, когда закрывала глаза. Я любила его голос, когда он рассказывал о своих делах, где побывал, что узнал. Я ловила на себе его взгляд, и в груди разливалось теплое чувство, которое временами становилось таким горячим, что хотелось выплеснуть его то ли в крике, то ли в песне. Мы вместе склонялись над его картой, и сердце сладко замирало, когда соприкасались наши руки или головы. Большую часть дня, после пар, я проводила за книгами, которые пачками таскала из факультетской библиотеки. Дэн помогал мне довезти очередную порцию книг, накладывал заклинание и уезжал. А я читала. Экзаменационные вопросы уже кончились, но я задалась целью получить от абсолютной памяти по-максимуму. А вечером, когда Дэн возвращался, я ужинала, и мы подолгу сидели у камина, делясь впечатлениями дня или просто молча держась за руки. Это было мое маленькое счастье. Большего он все равно нам не позволял, вообще старался не касаться лишний раз.
Наташкины слова вызвали бурю в душе. Жутко захотелось оказаться дома и как следует выплакаться. Ничего у меня из сердца не пропало. Хочу его увидеть! Хочу и злюсь одновременно. Люблю и ненавижу. Стоп! Что это я? Нельзя, нельзя любить. Пусть проваливает в свой мир, быстрее забуду!
Сон не принес облегчения моей душе. Сначала перед глазами крутились картины прошедшего дня. А потом на смену им пришел мой давний кошмар. Мой пятнадцатый День Рождения. Радость от близости любимого человека сменяется неловкостью, а потом испугом. Мы уже не танцуем, а боремся на кровати. Красивое Эдькино лицо звереет. Он не слышит мои мольбы. И почему я не прислушалась к намекам девчонок? Мой любимый, - обаятельный парень, - превращается в животное. Я пытаюсь кричать, но не могу. Рот зажат грубым поцелуем. Жадные руки шарят по всему телу, буквально сдирая с меня одежду. В панике я чувствую, что сил все меньше и меньше. Слезы в три ручья бегут по лицу. В отчаянии рвусь из-под прижавшего меня к постели тяжелого тела. Помогите же кто-нибудь!
- Смеяться будешь, но я бы погрызла корочку черного хлеба, натертую чесноком с солью. - В ответ на удивленно вытянувшееся лицо я неуверенно улыбнулась и пожала плечами.