— Да иди ты. Склад мосфильмовский бомбанул и радуется.
— Слушайте, — наконец подал голос Варяг, обернувшись, — о чем вообще толкуете? Что за рейдеры, малахиты?
Николай остановился в темном, вырытом в земле коридоре. В дальнем конце уже виднелась обитая звериной шкурой дверь их подвала. «Как странно, — подумал он. — Мы думаем об одном и том же. Даже мою мысль он высказал».
— Коля! Смотри на меня! На меня смотри!!! — крикнул на него Варяг.
— Нет, я там совсем недавно был… Постой, так ведь брат у него там! — Васнецов вспомнил о записной книжке и о собственном дяде.
Мчащийся поезд вдруг наполнился гулом и нарастающей вибрацией. Стал слышен скрип колес, и в окнах были видны отсветы летящих искр. Затем страшный удар. Все сорвалось со своих мест и полетело вперед. В том числе и Николай. Вокруг трещали летящие и рассыпающиеся в прах человеческие скелеты, сиденья, поручни, осколки стекол и пластика. Все вокруг загрохотало, и казалось, наступил конец. Но поезд вдруг остановился. Воцарилась гробовая тишина. Николай не чувствовал боли. Это странно. При таком ударе невозможно было избежать как минимум переломов.