— Я что-то не пойму, — пробормотал Варяг и, наклонившись, поднял какой-то кусок. — Что за…
— А фашисты тоже себя нормальными считают, — усмехнулся Армаген.
Васнецов повернул голову и поймал на себе испепеляющий взгляд Ильи. Вдруг стало холодно и все вокруг померкло. И… Рана… Ее бросили с матерью в могилу, даже пуповину не обрезав. И новорожденная, которую приняли за мертворожденную, закричала. Жизнь пробивалась из могилы. Желание жить во что бы то ни стало. ЖИТЬ!
— Алло! Букварь! Букварь! — крикнул Владимир в телефон. — Алло! Черт, Миша, что со связью?!
— Скотина, зачем ты ее убил?! Тебе лишь бы убивать! — причитал Васнецов, опершись на стену и еле сдерживая слезы.
— Что там? — Наставница уставилась на нее.