Вот Виктор Суворов судорожно доказывает исходную агрессивность СССР в конце 1930-х годов… И это вызывает улыбку у историка: ну что ломится в открытую дверь?! СССР и создавался, как плацдарм для завоевания мирового господства. Суворов приводит только отдельные, поздние примеры, не более.
Еще одним очень спорным моментом при обосновании экспансионистских планов Советского Союза служат речи Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 г. и перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г.
Однако последующее развитие историографической ситуации показало, как далека российская историческая наука от того, чтобы признать этот вывод. В 1995 г. в России прошли конференции, в том числе специально посвященные кануну войны. На международной конференции в Москве, организованной Институтом всеобщей истории РАН совместно с Институтом Каммингса по исследованию России и стран Восточной Европы при Тель-Авивском университете, «подавляющее большинство — практически все — выступавших опровергло версию Суворова и других авторов, поставив под сомнение сам их метод подхода к анализу событий». Участники научного семинара в Новосибирске, организованного местным обществом «Мемориал», наоборот, высказались за очищение истории от идеологического камуфляжа. Одним из участников семинара — В.Л. Дорошенко был сделан анализ речи Сталина 19 августа 1939 г., которым убедительно доказано, что текст этой речи, «при всех возможных искажениях, восходит к Сталину и должен быть принят в качестве одного из основополагающих документов по истории Второй мировой войны».
Собственно, уже тогда было ясно, что речь идет о пакте между врагами, готовыми в любой момент его нарушить и уничтожить противника еще до того, как высохнут на бумаге чернила.
А поляки в это время снимали исторический фильм, даже не подозревая о расовой сегрегации, царившей в американской армии. Забыли, наверное. Наверное, полякам просто не приходило в голову, что рьяные борцы с нацизмом, спасители Европы от ужасов национал-социализма и лучшие друзья всех евреев и негров мира могут быть вульгарными расистами. И притом расистами не «в душе», в частной жизни, — а официальными расистами, согласно своим собственным законам.
Главное, весной 1941 года Эренбург все знал. И знание свое пронес через всю жизнь, ни с кем напрямую не поделившись. А может, надеялся, что вдумчивому читателю и написанного достаточно, чтобы догадаться. Как выяснилось, зря надеялся.