Под этим же классовым углом зрения — как расширение сферы социализма — оправдывал В.М. Молотов советские захваты в Восточной Европе во исполнение советско-германской договоренности по секретному протоколу.
В большинстве западных стран — и в Израиле тоже — Суворов более чем нелюбим академическим историческим сообществом. Однако в том же Израиле у него бесчисленное количество читателей, особенно среди миллиона иммигрантов из бывшего СССР. Ненависть академического сообщества можно объяснить тем, что оно почти полностью сформировано франкфуртской школой, которая сильно повлияла на израильскую культуру. Эту проблему мы с доктором Гидеоном Ариелем рассматривали в нашей книге «Оазис мечты».
Почему заранее готовили и тиражировали военные плакаты, разговорники, даже песни?! Так к чему готовились? К войне? Но к обороне были не готовы? А к чему? Ага…
В дальнейшем гипотеза В. Суворова продемонстрировала главный признак истинной научной теории, а именно: все новые факты и документы укладывались в рамки концепции Суворова, как патроны в обойму. Точно и четко, не разрушая конструкцию, но лишь повышая ее «убойную мощь». П. Бобылев, Т. Бушуева, В. Данилов, В. Киселев, М. Мельтюхов, В. Невежин, И. Павлова, М. Солонин, Ю. Фельштинский — вот далеко не полный перечень российских историков, в работах которых приведены сотни документов и фактов, подтверждающих гипотезу В. Суворова и фактически переводящих ее из разряда «гипотезы» в ранг научно установленной истины (вопреки модной ныне политкорректности я считаю, что истина таки существует, и задача исторической науки заключается именно в поиске истины, а не в одном лишь «написании текстов»).
Совершенно неясно, что дало профессору Черняку право с такой уверенностью заявить в завершение статьи, что книги Суворова «…не выдерживают квалифицированной критики» и являются «образцом мистификации». Доказать это ему не удалось. Как, впрочем, и никому больше.