Было очень обидно, что до драки не дошло, и по этому поводу мы еще раз выпили. Потом Арам сказал: «Надо поспать» — и прямо сидя выключился, а я прислонил его к стенке, во избежание падения лицом вперед и продырявливания клювом стола, и отправился к себе. Там с гнусным пьяным хихиканьем извлек из сумки портативную печатную машинку, без которой никуда не езжу (мой замечательный корявый почерк только я и способен разобрать), вставил бумагу и начал создавать обещанный крымскому хану сценарий про непотопляемого русского разведчика в Лондоне. Такое он мне поставил условие, практически без сопротивления согласившись на все требования по поводу контракта для Насти.
— В землях голландских, — неприятно оскалившись, поведал Акбар, — цены на хлеб в десять — пятнадцать раз выше, чем на Руси. А ты еще и предлагаешь свободный вывоз железа и пушек. Верно ли, что воинский человек аль купечество голландское мзду заплатили за такие советы?
О чем это я? А! Про нашу знаменитость… Хотя это он в летопись попал в XVII веке, а что там раньше — исключительно в сомнительных устных преданиях. Но я-то сильно умный и совсем не прочь прославиться не только у нас, но и за границей. Значит, требуются подробности, которых ни одному нормальному русскому объяснять нет необходимости. Как начать? Вестимо, с Владимира Святославовича. А вот и подстерегает самый настоящий облом. Что там дальше было, я более-менее представляю, начиная с детей Ярослава, а с Владимиром полная недомолвок глубочайшая яма.
Похоже, если мне хочется сохранить здоровье, не стоит особо стесняться. Особенно мне не понравилось слово «тоже». Звать полицию как-то не тянуло. Как бы она меня самого не утрамбовала. Чай, не дикие пуштуны, а цивилизованные немцы. Где кончаются пределы самообороны и начинается прокуратура, мне очень сложно сказать без присутствия адвоката. Приходится решать в меру собственного разумения.
— Много кто есть, — вздохнув, сказала она, — но это не по адресу. Тебе надо пообщаться с этими… пассажирами.