А вот подобные заходы меня всегда раздражали. Это пусть мальчики желторотые оправдываются и прыгают по ее первому жесту. Захотелось осадить.
— Господин офицер, — задыхаясь от бега, сказал Юртов, — там за вами пришли. — Он закатил глаза, изображая посланца от очень высокого начальства.
— Вы разрешите подсадить к вам людей? — вкрадчиво спросил половой, ставя на стол тарелки. — Очень приличные люди. И вам полезно будет. Из Маньчжурии.
— Про доблестного работника разведки, — с насмешкой сказала Любка, — работающего под прикрытием удостоверения журналиста, пролезающего без мыла в любую щель и в промежутках между попойками устраняющего неугодных нашему правительству личностей.
Я дернулся и сел в кресле, вертя головой. Сердце бешено билось. Сразу даже не сообразил, где нахожусь. Правду мне когда-то говорили: вылей на бумагу воспоминания — и они тебя перестанут терзать по ночам. Все боялся про войну писать, а тут как нашло. Вот и пришли со мной попрощаться. Странно, но вроде одобряли и смотрели слегка снисходительно. Вроде это они старше и мудрее стали, а не живые. А может, и так. Когда-нибудь встретимся, и выясню точно.
Ладно… Это я потом попробую сообразить. Что мне самому не понравилось? Добавить описание жизни в городе — раз. Вставить в прямую речь устаревшие слова, но чтобы все было понятно, для создания атмосферы — два. И не злоупотреблять такими выражениями. Раздражает, по себе знаю.