Его вел по бесконечным коридорам рында — еще одно дурацкое местное совершенно непереводимое слово. «Телохранитель» или «оруженосец» звучит проще и понятнее, но у русских была масса странных традиций, и на недоумение они делали значительное лицо и говорили про старину.
Вторая изображала окрестности. Явно самодельная, но тоже опытной рукой сработана. Мораг, Гадид и Слав, где я находился. Не от «славян»: это значит — мирный. Буйная фантазия у здешних жителей. Мирно собирают урожай. Последние полгода кругом сплошное дружелюбие и любезные объятия. Три поселка, расположенные неравнобедренным треугольником, в совершенно неудобном для обороны виде.
— Общее собрание, — не отвечая на вопрос, сообщил учитель. — Быстро!
Выступления артистов проходили под смачное чавканье публики в зале и бесконечную выпивку. Пару раз изрядно подгулявшие пассажиры устремлялись прямо на сцену, намереваясь показать, какие они замечательные танцоры. Зрелище было убогим. Я все больше тренировался в общении. Говорил-то более или менее нормально, но попробуй на слух разобрать песни, да еще и понять, о чем они. Некоторые словосочетания ставили в тупик, но в поэзии это всегда так. Адекватно перевести на другой язык невозможно, в этом и интерес — разобраться. Как ты начинаешь понимать песни, значит, проблем в общении не будет.
— Слушать сержанта! — взревел Керим. — Вперед, дети смерти!
— Утром отдал консьержу в доме, с просьбой вернуть только мне, — дисциплинированно доложил. — Но ты уж тоже сделай одолжение — объясни, кого шантажировать будешь.