А вере мы не изменим. — Он перекрестился. — Слабые духом давно отпали. Желающие сделать карьеру и пытающиеся обойти закон, запрещающий иноверцам службу в государственных органах, всегда найдутся. Только Руси это не на пользу. Такие люди изначально, по натуре, подлы и, предав раз, способны предать и опять.
— Да я в жизни твоей жене ничего не сказал, — возмутился старик. — А ты — мой сын. Имею полное право. За детьми всегда хорошо смотрела и не различала, кто от нее, а кто от первой. Но лучше было бы ее запереть на женской половине и к Бериславу совсем не подпускать. Испортить могла.
— Один я, — ответил по-русски мужчина. — Извини, на вашем языке полноценно общаться не получится. Я все больше по военному справочнику учился. «Руки вверх!», «Где штаб?», «Как проехать в населенный пункт?». Так что дальше отвечай по-немецки. А хитрить не надо. Сказать сложно, а понять смогу.
— А меня ведь никогда, — с удивлением сказал Равиль. — Не помню. Один раз всего, но всерьез… так это за дело было…
— Кстати насчет дохода, — добродушно улыбаясь, спросил Руперт. — Сколько вы получаете?
— А ей говори не говори — бесполезно. Младший и обожаемый обормот. Пороть его надо, да и ее тоже.