– Да,– согласилась Василиса,– не балует Иванушка лаской нашего русского француза.
– Куда нам столько? – спросил Молотков, наблюдавший за этой сценой с порога.
– Ну, Кощик, имей совесть! Третий день пытаюсь с тобой поговорить по душам.
С грохотом рухнула дверь, и в тронный зал «абсолютно незаметно» просочился Илюша, волоча за собой Иблиса. На спине бедолаги лежали три солидных мешка. На одном красовалась надпись «Гексоген», на другом – «Динамит», на третьем – «Водородная бомба». На каждом из них стояло по гигантскому будильнику. Мерно стукали секундные стрелки. И вся эта дикая конструкция держалась, можно сказать, на честном слове, а если точнее – на нескольких оборотах скотча вокруг объемистого живота несчастного заложника. Олежка, высунув голову из-за трона, сделал большие глаза, судорожно вздохнул и нырнул обратно.
– Чего тебе? – довольно неласково вопросил нечистый.– Опять лекция о вреде пьянства? Облико-морале?
– Тогда вскрывай,– барственно махнул пухлой ручкой Бессмертный в сторону сооружения в центре зала.