И они увидели. Из тюков выползали абсолютно никакие мыши. Их разбухшие животики перевешивали, они смачно плюхались на песок и ползли к безразмерной котомке, около которой сидел обалдевший Мурзик. Самые запасливые волокли за собой обглоданные рыбьи скелеты, самые недальновидные, но лихие пищали разудалые песни.
– Ну-ка, зеркальце, скажи да всю правду доложи: я ль на свете всех сильнее, всех ужасней и страшнее?
– По распоряжению наследников престола,– невозмутимо сообщил гарсон,– с сегодняшнего дня каждый труд должен быть оплачен. Не хотите, как хотите…
– Да, атаман любил это дело,– закивали головами разбойники.
– Вот теперь можете играть, мои маленькие,– счастливо рассмеялся визирь.– Пожалуй, я оставлю вас при своей особе. Такие забавники… – закатился он, испаряясь.
– А вот если демократически,– задумался Великий Канлер, взваливая дьявола на плечо,– вотум недоверия там, импичмент забацать… это идея.