– А я хочу,– сказал Илья, поднимая камень,– а если нельзя, но очень хочется, то можно! – С этими словами он впечатал камень в останки меча.
Бойцы скинули мокрую одежду и расположились вокруг очага. За порогом монотонно стучал дождь.
Все облегченно вздохнули. Гена полез в избушку стряпать. Открыл дверь и застыл на пороге. Убитая горем мышка, шмыгая носом, набивала мешок мокрыми ватрушками. Сердце у Гены сжалось.
– Какое оно у тебя шустрое. Ишь куда забилось.
– Так… матушка… они ж добро наше, годами нажитое… – тихонько кудахтал он сверху.
– Как гонял нас тут всех по подворью, бил, оскорблял всячески… неужто не помнишь?