– Да с тебя-то какой спрос, ты лицо гражданское,– отмахнулся Кожевников.
Воздушной волной капитана отшвырнуло метра на три. Горыныч взметнулся вверх и запрыгал по подворью, схватившись крыльями за «бомболюк». Удовлетворенный успешной операцией по спасению жизни редкого животного, настолько редкого, что его даже в Красную книгу занести не удосужились, капитан вернулся на крыльцо, стараясь по дороге не попасть под «танцующего» Горыныча. Последний вскоре устал прыгать и повернулся к «доктору». Шесть налитых кровью глаз впились в капитана, невозмутимо примащивавшегося на верхней ступеньке.
– Зуб правый, третий сверху. А гуталин хороший, черный. У нас такого в посаде не достанешь. Им бы лапти начистить… шик! Я вот думаю…
– Так, баиньки пора, завтра, чую, хлопот не меньше будет.
– Готовятся,– прошипел Кощей,– каждый денек считала, змея подколодная.
Сытый, в меру пьяный Илья тоскливо оглядывал горницу. В вечерних сумерках уже трудно было различить яства, стоящие на противоположном конце стола. Снизошедшая на него лень не позволила капитану даже зажечь свечи, ежиком торчащие из серебряного подсвечника на расстоянии вытянутой руки. Капитан любил расслабляться в шумных, веселых компаниях с задушевными разговорами и песнями.