– На щелбаны пусть пацаны играют, а мы из пеленок уже выросли.
– Не, не буду. Вы мне, главное, покажите, кто свой, и я его сразу не обижу,– выпучив от усердия глаза, заверил Соловей-разбойник.
– Ну дает папа! – восторженно прошептала Левая Правой.– Лихо Ягусе по ушам проехался!
– И особый презент – это два,– не утерпел и Соловей.– Лично добывал,– гордо добавил он.
Под черным мраморным троном зашевелилась плита. Кощей с натугой отвалил ее в сторону, ужом выскользнул из-под низкого сиденья и замер. Прямо перед его носом на пестром персидском ковре красовался угольно-черный отпечаток чьего-то ботинка. Запах паленой шерсти ударил в ноздри. Кощей вытянул шею. Неровная цепочка следов шла вдоль стен тронного зала и уходила в малый. Его Бессмертие поднял глаза и завыл. Картины исчезли. Кощей рывком вскочил с пола и рванулся в малый зал. Оплавленные бутылки борзенского вперемешку с осколками рыльского грудой битого стекла валялись под вскрытым неизвестным злоумышленником тайником. Внутри опустевшей ниши стояла одинокая, чудом уцелевшая бутылка.
– Мы сейчас из этого хмеля такой напиток забацаем – закачаешься. Ну так что? Будешь прорабом?