Илья улыбнулся, отхлебнул в очередной раз из кубка, не спеша потер руки, осторожно массируя подушечки пальцев, заодно проверяя их чувствительность. Выровняв колоду, быстро разделил ее на две части, свел углами вместе и с треском замешал.
– Да это лучше самой крепкой сухой березы! – восторженно завопила она.– Горыныч, дай еще!
– Черт – это объективная реальность, данная нам в ощущениях,– весомо заявил Бывалый, прицеливаясь к жареной утке.– Вот он черт,– толстяк ткнул мохнатым пальцем в Труса,– он черт,– палец уперся в Балбеса,– я черт, а Бог… Ты его видел?
– А что я? – шарахаясь от страшной «козы», проблеял Трус.
От обилия закусок на столе рябило в глазах. Конечно, зрелищем жареного поросенка, аппетитно лежащего на овальном деревянном блюде, бравого капитана было трудно удивить, но запеченные целиком лебеди с гордо поднятыми головами доконали Илью. А тут еще ароматы из высоких кувшинов…
Яга осела под тяжестью котенка и замерла с выпученными глазами.