– Да мы… это… биться с тобой прилетели,– смущенно выдавила из себя Центральная.– А может, ты не Иван?
– Скажи спасибо, что я такой отходчивый, а то бы как дал в глаз!
Челядь задумчиво посмотрела на полыхающую березку и потихоньку начала пятиться от ворот.
– Постараюсь,– кивнул Илья.– Как бы нам змеевик обозвать? – Капитан задумался.
– Расстраивать тебя не хотели,– вздохнул петух.
Неизвестно, какие слова наподсказывал хитрый леший Федосье, но через девять месяцев разгневанная домовиха вручила лешаку зелененького домовенка. Вопрос об отцовстве даже не обсуждался. Колером Гена пошел в папу. Ни в одном посаде такого не найдешь. Федосья здраво рассудила, что с таким цветом кожи домовому лучше воспитываться в лесу под присмотром пройдохи-отца. Минимум раз в год она навещала свое чадо, устраивая заодно разнос его папаше. Инспекционные налеты на лешачьи владения кончались, как правило, клятвенными заверениями последнего, что все замечания будут учтены, недоработки устранены. Затем Федосья отбывала обратно, перегруженная дарами леса, и Вася благополучно забывал о своих клятвах. Так и получилось, что всю свою недолгую жизнь (Гене еще и двух веков стукнуть не успело) юный домовой провел в Ягусиной избушке, за исключением той злосчастной командировки.