— Уже легче… Что случилось, дядя Ходок? — Николай почувствовал неладное. — Мы дошли?
— Удар в челюсть вы имеете в виду, молодой человек?
Семён быстро сокращал расстояние до бегущей цели. Когда он преодолевал очередной лестничный пролет, перед его лицом пронесся сверху вниз младший брат. Быстро спустившийся на четыре этажа и свисая на веревке, он поджидал беглеца, перекрывая ему путь к отступлению.
— Но ведь была война! Теперь-то все по-другому!
— Это правда, сынок, — сказал знакомый, почти родной голос. Из-за спин бойцов вышел Геннадий Васильевич, а следом — и Артур.
С замиранием сердца он протягивает руку к ее щеке. Страшно, страшно коснуться своими грубыми пальцами нежного бархата ее кожи. Еще страшнее ощутить пустоту. Но вот касание, под пальцами упругое тепло — кожа. Люба. Настоящая, живая, любимая! Она закрывает глаза, поддаваясь его порыву, и сильнее прижимается к ладони.