— Принесите арбуз с крыльца и несколько картофелин. Корзина рядом с крыльцом.
Наконец дошла очередь до письма. Оно было написано от руки на бумаге с его штампом. В конце стояло число: шестнадцатое августа тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.
Да, она была права. Он знал. Но обиды от его слов она не чувствовала. Роберт говорил о романтике жизни и высказал свою мысль единственно возможным способом. Она поняла это по той мягкости, которая прозвучала в его голосе, по тому, как он произнес эти слова. Но не поняла того, что на самом деле ему хотелось кричать, кричать так, чтобы его слова впечатались в пластиковые стены этой кухни: «Христа ради, Ричард Джонсон, неужели ты и в самом деле такой дурак, каким кажешься?»
Верхний свет казался слишком ярким для кофе с бренди. Франческа Джонсон, жена фермера Ричарда Джонсона, оставила бы его гореть. Франческа Джонсон, женщина, чьи воспоминания о юности были только что разбужены прогулкой по ночной росе, сочла возможным приглушить его. В ящике буфета лежала свеча, но он мог неправильно ее понять. Поэтому она зажгла лампочку над мойкой и выключила верхний свет. Тоже, конечно, далеко от совершенства, но все-таки терпимо.
Значит, вчера Флойд Кларк немедленно, как только добрался домой, сразу доложил жене, что видел во дворе у Джонсонов зеленый грузовик.
Через какое-то очень долгое время Франческа смогла оторваться от него. Она сделала шаг в сторону, взяла его за руку и повела за собой к лестнице, вверх по ступенькам, по коридору в свою комнату. Зажгла настольную лампу.