— А вот обращение «товарищ» надо еще заслужить! И право так обращаться к тем, кто был в бою, тоже. И как мне кажется, в этом походе вам этого сделать не удастся, ибо вы в нем тривиально не поучаствуете! И не надо мне тут сжимать кулаки, помните, чем наша первая встреча кончилась? Да по вашей загадочной физиономии любой японский шпион сейчас видит с противоположенной стороны улицы — «а я что-то знаю»! И как вас в секретный рейд в тыл врага брать?
На «Богатыре» взрывом снаряда весом в пяток сотен килограмм сорвало и подбросило вверх многотонную стрелу и сбило стеньгу грот-мачты. Если стрела, медленно и величественно кувыркнувшись под оторопелыми взглядами русских моряков, безвредно упала за борт, то десятиметровая стеньга рухнула поперек палубы, попутно придавив 75-миллиметровое орудие, к счастью, без расчета. Стальной дождь прошелся по всей корме крейсера, проредил расчет правого шестидюймового орудия, стоящего на верней палубе и изрядно изрешетил последнюю трубу. Весь крейсер водоизмещением в 6000 тонн содрогнулся, находившимся во внутренних отсеках показалось, что исполинская рука схватила его за мачту и как следует встряхнула. Через десяток секунд 120-мм снаряд разорвался на мостике «Богатыря», окатив боевую рубку градом мелких осколков. Не будь амбразура рубки, исходя из печального опыта «Варяга», заужена до трех дюймов, внутри нее сейчас перебило бы половину личного состава, что неоднократно случалось в ту войну. Но и более узкой амбразуры хватило, чтобы в рубке рулевой упал с пробитой грудью, а штурман схватился за левую руку. В полосе котельного железа, которым за неимением тонкой брони заблиндировали амбразуру, позже нашли два десятка застрявших осколков. После отправки отчета об этом инциденте в Петербург появился шанс, что и рубки на всех остальных кораблях русского флота тоже будут доработаны подобным образом.
Еще через час младший из докторов был отправлен своим старшим коллегой спать, причем именно отправлен, под угрозой пожаловаться командиру. Младший лекарь Банщиков по человечески не спал уже двое суток, так, пару часов урывками. И его более мудрый коллега решил, что состояние доктора начинает представлять опасность для пациентов и невзирая на возражения, типа «а как насчет вас самого неспавши», отослал молодого спать, пообещав, правда, разбудить его через четыре часа и залечь самому. Добравшемуся до своей каюты доктору уже не хватило сил на то, чтобы нормально раздеться, и уснул он в брюках и рубашке. Однако через два часа беспокойного сна молодой доктор почему-то проснулся и, не одевая сюртука и ботинок, рванулся на верхнюю палубу. Побегав по ней под изумленными взглядами палубных матросов, ремонтировавших катер, взад-вперед пару минут, Банщиков рванул в сторону каюты капитана.
— Еще бы, недавно мы с вами весьма плодотворно… пообщались, — улыбнулся Хаттори.
— Хорошо бы, но нет, я всего-навсего прошу вас помочь мне обдурить эту желтую макаку Уриу!
Обратный путь во Владивосток был бы скучен, если бы не устранение огромного количества повреждений, в чем принимала участие вся команда. Ожидаемой ночной атаки миноносцев не последовало, возможно из-за хитрости Руднева, который сначала увел эскадру на юг, и только в полночь повернул к Владивостоку. Только утром следующего дня я узнал, что бой закончился не всухую, и «Варяг» добил подраненную «Рюриком» собачку.