– Уже, – сказал Меф и телепортировал, не успев даже уточнить: где сейчас Чимоданов – дома или на работе. Ему хотелось, чтобы тот оказался на работе.
Раздосадованный очередной неудачей, Буслаев замешкался с уходом. Стараясь наверстать время, он слишком далеко откинулся назад и упал. Попытался перекатиться, но чутье опытного бойца подсказало, что не успевает. Сейчас сверху на него обрушится удар, который он не сумеет отразить.
В голосе у Мамзелькиной послышалась несвойственная ему скрипучая нежность.
Прасковья шагала прямо на них с видом царицы, убежденная, что ей уступят дорогу. Дорогу ей не уступили, а саму Прасковью толкнули, обругав грубо и грязно. Она остановилась и посмотрела, но не на обидчиков, а на Мефа. Тот понял, что сама себя она защищать не будет. Буслаеву стало тоскливо. В общежитии озеленителей он предпочитал не драться. Но тут был тупик: не вмешаться он не мог.
– Попробуй! Кишленько! – предложил он Евгеше.
Багров заспешил. Он ощущал себя виноватым. Возможно, поэтому с обратной телепортацией у Матвея не заладилось. Он сумел дотянуть Ирку только до подмосковного Одинцово и понял, что иссяк. Тут они и застряли. Микроавтобус остался в Сокольниках. Ирка без коляски. Тащить ее на руках от Одинцово до Москвы – проблематично. Глубокая ночь. На такси денег нет, да и где его поймаешь на городской окраине?