Буслаев по-прежнему смотрел только на свою руку. Казалось, он разговаривает не с Прасковьей, а со своей сбитой кожей. Зигя стоял рядом, вытянув руки по швам. Макушка его упиралась в потолок.
Поймав себя на необычной мысли, Ирка громко сказала «брр!». Кажется, ей напекло голову. Сокольники страдали от солнца. Каждое утро по аллее проезжала рыжая поливальная машина. Чтобы водитель, заметив ее, не выключил насос, Ирка пряталась на коляске в кустах сирени. Ей нравилось, когда тугая струя, пробивая листву и сметая цветы, окатывает ее с головы до ног.
– Буду краток! – сказал он вертлявым голоском. – У вас были большие силы и большие возможности. Теперь они у одного Мефодия. Разве это честно? Родились все в один день, а потом у троих все отняли, а одному оставили. Справедливо, я спрашиваю?
– О чем ты хотел поговорить? – неожиданно спросил Меф.
– При чем тут ты? На Арея, что он ее бросил. Арей постепенно приручил ее, а потом исчез. Варвара видит, что все люди, к которым она прирастает сердцем, исчезают или бросают ее. И боится привязаться к кому-то еще. Хотя, разумеется, рада, когда ты приходишь в гости.