Ламина оглядела наконечник вернувшегося копья. Она не уверена была, что попала. Вначале ей показалось, что наконечник совсем чистый, и лишь обнюхав его, как ищейка, она уловила слабый запах духов.
Оруженосец пыхтел, несся молча и яростно. На бегу он не кричал, понимая, что делать две вещи одинаково качественно не получится.
Не прошло и двух секунд, как суккуб впервые увидел Матвея, а он уже вовсю передразнивал Ирку. Багров гневно засопел. Он извлек палаш и быстро зашагал по скользкой крыше к пересмешнику. Больше всего он опасался, что суккуб успеет скрыться. Но тот почему-то не убегал, а кривлялся все больше и больше. Теперь он изображал уже не просто Ирку, а Ирку смертельно напуганную. Она падала на колени и, заламывая руки, в беззвучной пантомиме молила Матвея не убивать ее.
Рунка пригвоздила шляпу так глубоко, что Ирке пришлось раскачивать древко, чтобы выдернуть его. Раскачивая рунку, она еще раз увидела свои ноги. Они были смуглые, сердитые, с напряженными четкими мышцами. Ирка вновь обрадовалась им и испугалась. Похожий волнующий полуиспуг она испытывала и когда на нее оглядывались бегающие по Сокольникам атлеты, которые раньше и головы не поворачивали, когда она тихо сидела в коляске у детского городка.
– Может быть, завтра? Вам надо отдохнуть!
Виктор послушно кивнул. Сон наваливался на него, точно перина. Веки слипались. Ему показалось: он снова маленький. Растянутую резинку времени отпустили, и она вернулась назад.