Она решительно вырвала из груди Виктора копье и коснулась раны заживляющим наконечником. Рана закрылась. Шилов почувствовал себя гораздо лучше. Силы еще не вернулись, но он больше не умирал. Многолетний опыт Большой Пустыни подсказал ему, что он выживет. Гелата, склонившаяся над Виктором, оказалась от него совсем близко. Это был отличный момент для укола стрелкой.
– Чего ты меня затыкаешь? Ты друзей своих сначала заткни! – вспыхнула она, смело кидая в общую кучу и Мефа.
Он шатнулся к метро, но через пять шагов ощутил, что там успокоиться не сможет. И вообще пребывать в неподвижности для него сейчас невозможно. В общежитие озеленителей Меф возвращаться не желал. Там все напоминало ему о Дафне. Зубная щетка кричала: «Я Дафна!» – «И мы тоже Дафна!» – голосили комнатные тапки. «А я любимая ее юбка! Почему я валяюсь на стуле?» – окликал третий голос.
– Ты, случайно, не подрался сегодня? – спросила она, хмурясь.
– Идиот, – закончил Меф. – Идеальный Друг И Отличный Товарищ!.. Надоело! Она уйдет, а как же я?
Через четверть часа вдоль бесконечных камышей они вышли к парому и долго стояли, дожидаясь, пока наскребется девять машин. Именно столько вмещал паром. Переправа одного человека стоила десять рублей. Мощная женщина собирала деньги, откручивая от рулона билетики. Катя никак не могла успокоиться.