Страж с бородкой передал Лигулу черный браслет, который тот лично защелкнул на запястье у комиссионера.
– Это чтобы ты не был слишком хитрым!.. Он тебе напомнит, когда мое терпение окончательно иссякнет! А теперь вон!
«Любопытное наблюдение, что нет перехода. Мне или хорошо, или плохо, и крайне редко «так себе». Я живое растение. Впитываю свет или тьму мысли, и из этого света или тьмы строю себя, преобразуя мысль во внешние поступки и действия. Знаменитая человеческая свобода выбора – в свободе выбирать, что впитывать».
Когда Ирка, Багров и Корнелий оказались в переходе, он был оцеплен красными флажками. Тут же висела и табличка: «Утечка газа! Внимание: возможен взрыв!» Уже в одном этом ощущалась предусмотрительность Эссиорха. Как часто бывает в таких случаях, у таблички топтались два-три доброхота и важно объясняли, как это опасно, когда под землей скапливается газ.
Вскоре он был на улице. От дождя к тому времени остались только глубокие лужи, над которыми поднимался пар. Солнце шпарило во все лопатки, особенно яростно сияя в университетских часах. В кустарнике мячиками прыгали воробьи.
В комнате горела зеленая лампа. Мама Чимоданова сидела перед компьютером, крошила на клавиатуру печеньем и, с предвкушением улыбаясь, что-то печатала. Лицо у нее было мечтательное. У глаз, на истончающейся ближе к носу нежной коже, залегли голубоватые тени. Казалось, она пишет теплое письмо затерянной подруге, чтобы, уронив слезинку на мышь, отправить его по электронной почте.