– Трус я, безнадежный трус! Сам себя бью и сам себе не помогаю! – забубнил он.
Продавщица взяла бумажку и с интересом развернула ее.
– Ты их даже не разбил!.. А ведь могли и уползти! – зацокал языком Лигул.
– Наказывает? – переспросила Шмыгалка, волнуясь выщипанными бровями.
– Ты очнулась? Понимать меня можешь? Сколько пальцев я показываю? – закричала Радулга, размахивая перед ее носом рукой.
Не прошло и часа, как длинный клинок безжалостно располосовал палатку, и три тела в спальных мешках – Наты, Чимоданова и Евгеши – были небрежно брошены одно на другое. Катя и мидовец Наты Вихровой остались в палатке. Дождь заливал их, затекая в прорезь, но они не открывали глаз, погруженные в магический сон.