Засыпая, Катя долго смотрела на прогибающийся от тяжести дождевых струй полог палатки и все пыталась что-то вспомнить – что-то испугавшее ее, мрачное, но никак не могла сосредоточиться. Мысль ускользала, точно она нашаривала кусок мокрого мыла.
Ночь выдалась темной. Луна сидела в тучах. Там она ворочалась, укладывалась, пыхтела, но, обиженная на весь свет, не выходила.
– Скоро ты умрешь! – сказала она Мефу, прежде чем обратиться в ничто.
Фенгюс втянул носом запах керосина, которым Эссиорх оттирал со своих рук краску.
На ходу он оглядывался, порываясь обратиться к кому-то. Меф так до конца и не поверил, что рядом с ним нет Дафны. Разлука произошла так быстро, что он оказался к ней не готов. Никакого подготовительного периода, и – ощущение полнейшей беспомощности. Что он мог теперь? Подпрыгивать и, протягивая руки к тучкам, кричать: «Возьмите и меня тоже»?
Когда Шилов ушел, Пуфс, как паук, забегал по кабинету. Изредка он боком подскакивал к столу и что-то спешно записывал. Именно потому, что новый начальник русского отдела был трусом, операцию он продумал тщательно, как ее никогда не спланировал бы ни один храбрец.