– Я тоже с волнением ожидал протеста, – признал Лигул. – Но так и не дождался. Свет порой непредсказуем. Допускают же они войны, чуму, голод, тиф, сибирскую язву? Возможно, они решили, что, если старший имеет тягу к мраку, будет полезно показать ему самое «дно», чтобы он от него оттолкнулся и попытался всплыть? Ну я и показал ему «дно»! Вот только меньшого они нам зачем отдали – вот чего я не пойму!
Близкая молния двойной слитной вспышкой плеснула на полнеба, голубым светом залив канал. Ната увидела Тухломона. С ним рядом стояли два стража из Нижнего Тартара, а в стороне угадывался кто-то незнакомый, насквозь мокрый, но презирающий дождь. На Нату он смотрел с любопытством, улыбаясь тонкими губами. Лицо у него было такое же подвижное и богатое на выражения, как и у самой Вихровой. Молния погасла, и он исчез.
В середине мая, когда деревья опушились зеленью, Варвара нашла себе другую работу. Работала она через день плюс каждую субботу, на чью бы смену суббота ни приходилась. «Гражданка Гормост» возвращалась вечером усталая, выжженная солнцем, но довольная. Скулы румянились жаром. Нос облез. Плечи тоже облезли. Видны были белые полоски от майки.
Внезапно тащившие Виктора остановились. Послышался скрипящий звук: взводили арбалеты. Шилов видел их и прежде – громоздкие, медлительные в зарядке, но беспощадные в выстреле арбалеты Нижнего Тартара.
– Не обязательно. Поначалу попытайся полюбить свой новый меч. Если не получится полюбить – хотя бы понять… Возьмешь его сегодня в руки?
– Мой посланец сообщил, что на шее у нее висит что-то, от чего исходит особая сила. Хочу взглянуть на эту вещь поближе, – добавил Лигул.