— Виктор тоже был в дурдоме, — сказал старик.
— Он наверняка говорил с тобой о расследовании.
Через два дня мне уже почти удалось убедить себя в том, что я прав. И тут мне пришло еще одно письмо. Такой же аккуратный почерк Виктора, такая же белая бумага, такие же простые слова, повторенные снова и снова.
Доктор спрашивает, приедет ли миссис Мюллер.
Журнал регистрации метеоусловий был разнообразнее. Температура, влажность, общие наблюдения. Но результат тот же.
Так или иначе, мысль о том, что дело снова вернется на полки хранилища и будет пылиться там до скончания веков, очень меня огорчала. Я ведь уже говорил — терпеть не мог отступать. Смешно, конечно, учитывая, как прошли мои детство и юность — сплошные неудачи. Но неудачи эти я всегда воспринимал очень тяжело, вот что важно. Я стремился к своей цели. Если я решал стать раздолбаем, так уж непременно самым раздолбаистым раздолбаем на курсе, чтобы перепить всех приятелей. Такой у меня характер, он достался мне по наследству от предков. К тому же я очень себя любил (нарциссизм у нас в семье тоже наследственный). Трудно сказать, где тут причина, а где следствие. В общем, занявшись этим делом, я уже не мог смириться с неудачей.