На полу разгромленной кладовки была изрядная лужа крови. Изуродованное лицо пленного и до этого вызывало резкое сострадание (ну, по крайней мере, у меня — тонкого-ранимого), а сейчас оно превратилось в сплошную маску скорби. Здоровенный мужик, всего лишь пять минут назад с презрением смотревший в лицо Смерти и злобно насмехавшийся над врагами, протяжно, с надрывом стонал и мелко сучил ногами. Во взгляде его не осталось никаких иных чувств, кроме одной общей всепоглощающей боли.
— По привязке к служебной «сетке». Для вашего района это цифра 13. В других районах будут другие цифры.
— Два года, а? — Юра слегка взгрустнул. — И ты даже по мне не соскучилась?
— Ты что, соффсем деппил?! — яростно возмутился Ян. — Сейчас нас всех уппьют!
Впрочем, меня эти тонкости не интересовали: я сидел прямо на полу, у двери, вполуха прислушивался к беседе Ольшанского с двумя докторами — нашим и местным, и отчаянно боролся с подступающей дремотой.