— Ну что… Я не вижу тут работы для нас, — сказал Степа, обращаясь к Ольшанскому. — Теперь у вас есть информация, так что можно прямо сейчас докладывать Самому.
— «Московский Смог»: Андрей Иванович, вы собираетесь баллотироваться на второй срок в Законодательное Собрание?
Да уж, ситуация складывалась замысловатая и едва ли ни тупиковая. Что там случилось с группой и почему Андреев с пеленгом бегает поверху — это, конечно, вопрос интересный. Но посылать сейчас в тоннели никого нельзя. Потому что если это какое-то недоразумение (допустим, Андреев вылез через СМ — а он это может — и нечаянно врубил пеленг), а Гена работает в штатном режиме — посланцы могут элементарно взорваться. Временными графиками Гену никто не отягощал, так что он может в любой момент привести в действие свои смертоносные «игрушки»…
— Сюда. — Степа, не раздумывая, указал на левый коридор. — Полк в той стороне.
— Какой, на хрен, Зиверс? — Степа вдруг впервые за все время проявил рефлексии: густо покраснел и стал непривычно колючим и грубым. — Какой, в ж…, Штефан? Там же русским языком написано: Степан Сиверцев. Что за тупые аналогии, доктор?!
Да-да, я не буду спешить с выводами. Желание все бросить и удрать — оно наносное, вызванное временными трудностями.