— Две сорок две. — Юра полез в карман. — Ну, док… Ну ты мастер языком молоть.
Следующий двор, в который мы заехали, был большим и отнюдь не безлюдным. Прибывали и убывали машины, на лавочках у подъездов сидели люди — и не везде пьяные, а местами просто молодые и шумные, и, словно дежурные патрули режима, сновали бабки с разномастной собачатиной.
— Да нет, это я так… Это по аналогии с крышей.
— А вы что-то предложить хотели? — жестом остановил меня Степа. — Что нам «стоит»?
Наши солдафоны переглянулись, синхронно покачали головами — я бы сказал — осуждающе покачали, а доктор снял очки и принялся смущенно протирать их носовым платком, старательно отводя от меня взгляд.
Итак, родные с нетерпением ждут выдачи тела и на контакт идут крайне неохотно. Из разрозненных данных, которые все же удалось получить у членов семьи, удалось установить, что Вацетис никогда не приводил домой посторонних и о его друзьях и приятелях родные не знают совершенно ничего: товарищ был себе на уме, скрытный и самостоятельный.