Перевоз партиями на действующие объекты был крайне нежелателен. Дело в том, что в зинданах и так было дикое перенаселение (во всех «персональных» ямах сидели по два-три человека), а работа с каждым представителем «контингента» велась по специфическому сценарию. Человека похищали, усыпляли специальными препаратами, и по пробуждении он обнаруживал себя в «чеченском» плену: «приемка» (отдельная нора для пробуждения) — собственно зиндан, молчаливые охранники с тщательно подобранным акцентом, разнообразные горские атрибуты и съемка на камеру для родственников с традиционным ужасным горцем, выдвигающим ультиматум. Возврат происходил в аналогичных условиях. В результате поголовно все жертвы вполне искренне полагали, что «крепко отдохнули» в горах Кавказа и никому и в голову не приходило, что все это время они находились буквально в двух шагах от родного дома — настолько талантливо и тонко было все организовано.