Голос у него был не такой как обычно. Скорее голос человека, решившего для себя какую-то задачу или принявшего трудное, но верное решение.
Лезть в горы в уже наступающей темноте было верхом легкомыслия, а Горднер никогда не мог им похвастаться.
Девочка моя, почему ты беспокоишься о таких вещах, о которых нужно думать в самую последнюю очередь.
И расходятся люди обсуждая, кто и сколько ногами дрыгал. Забавно, наверное, но не для меня.
А вот уже потом, когда и если такое произойдет, тогда да, можно будет подумать еще и о многих других вещах.
За что, спрашивается? Чем я мог досадить им в такой степени, что даже мое троекратное извинение не смогло ничего изменить? Очень сомневаюсь, дело закончится тем, что я смогу победить его и мне дадут спокойно убраться с этого сраного Велента.