Он сдержался. Может быть, потому что прочитал нечто в моих глазах, но вероятнее всего из-за того, что ему пришлось бы тянуться через стол, и существовала вероятность на него упасть. Разве что мне подойти поближе, получить свою пощечину, отойти снова и уже после этого высказать все, что я по этому поводу думаю.
Конечно в том случае, если пожелаю быть проткнутым раз шестнадцать, семнадцать за пару, тройку секунд.
Времени у меня, мне так думается, не больше полугода. Милана уверяла, что будет ждать вечность. Но так только в сказках бывает. И потом, вечность для молоденьких и очень симпатичных девушек обычно через такой срок и заканчивается.
И люди, берущие вещи на хранение, тщательно им подыгрывают, клянясь в том, что так и будет. Хотя все отлично понимают, что нет у остающихся никаких шансов, абсолютно никаких.
Знал бы, что мне придется в ваш вонючий мир попасть, я бы совсем иначе свою жизнь построил, с самого детства.
Есть у него правда одна слабость, любит он краюхи ржаного хлеба, посыпанные крупной солью. Морковку тоже любит, но это для всех лошадей типично. А вот к хлебу…. Нет, наверное, ни одной другой такой лошади, чтобы любила его так самозабвенно.