— У вас тросточка начиненная. Но не слишком-то на нее надейтесь.
Там Симонини и нашел Гавиали у стола с компанией таких же, как он, цареубийц — итальянцев-эмигрантов, помешанных на составлении взрывчатых смесей и на разговорах о том же. По достижении определенного алкогольного градуса за столом звучали одни и те же выяснения былых огрехов и недочетов. Адская машина, которой Кадудаль тщился укокошить Наполеона еще в бытность его первым консулом, представляла собой смесь селитры и картечи. Эта смесь эффективна в узких улицах старых столиц, но мало что может в современном городе, да, честно говоря, и раньше не ахти как работала. Фьески, покушаясь на Луи-Филиппа, изготовил устройство из восемнадцати стволов, стрелявших одновременно, и убил восемнадцать человек. Но не короля.
Но стало ясно, что Второго не существует. И что дневник — одинокое времяпрепровождение. Что ж, продолжим. Не то чтоб слишком нравился себе он сам, но все остальные вызывали такое раздражение, что на их фоне самого-то себя он почти что мог переносить.
— А знаете, похоже. Дизраэли дает понять, что да. На Балеарах и на Корсике укрывались евреи, изгнанные из Испании. Там они стали марранами и прикрылись именами тех господ, которым служили. Орсини, Бонапарте.
— Не кто иной, как Луи-Наполеон, поставил себе целью, — продолжал Бергамаски, — решительно уничтожить социалистов, революционеров, философов, атеистов и прочих негодных рационалистов, твердящих о суверенитете народной воли, о свободном волеизъявлении, о свободе совести, религиозной, политической и гражданской… Роспуск Законодательного собрания, арест представителей народа как предполагаемых заговорщиков, введение в Париже чрезвычайного положения, расстрел без суда всех мужчин, захваченных на баррикадах, высылка неблагонадежных в Кайенну, подавление свободы печати и собраний, ввод военного контингента в форты и оттуда по команде — расстрел столицы, в намерении испепелить ее, камня на камне, дабы с триумфом восстановилась католическая, апостольская, римская церковь на руинах нового Вавилона. Затем народ был призван голосовать за то, чтобы на десять лет продлить срок его личного президентского правления. А потом — за то, чтобы республику переименовали в обновленную империю. Против демократии есть только это единственное верное средство — общенародное голосование. В нем ведь определяющая роль отводится крестьянам. Ну а крестьяне покорно выполняют, что им подсказали сельские священники. Самое интересное, я решил, Бергамаски скажет в конце, насчет политической линии по Пьемонту. Именно в этом месте Бергамаски провозвестит, в чем состоят дальнейшие планы иезуитов. Те самые планы, что ко времени написания рапорта успеют уже воплотиться точно по намеченному.
Беспамятство… Это значит «противоположность памятливости»… Это слово внезапно открыло передо мной будто бы просвет в тумане. Что-то давно позабытое. Был ведь у меня разговор о беспамятных! Разговор был в «Маньи». Примерно около десятка лет назад. Собеседниками были я, Буррю и Бюро, Дю Морье и австрийский тот самый доктор.