Тем временем я потихонечку возвращался к дому Алексея Михайловича, по пути заскочив в свою избушку. Некоторое время назад тут стало просторнее и чище, так как эксперименты с мышами переехали в другое место. Дома никого не было, девушки были заняты где-то работой, я взял большую толстую тетрадь и карандаш, после всех сегодняшних разговоров у меня появилось осознанное желание вести записи происходящих со мной событий. Может быть когда-либо, на пенсии, да-да, даже мне не верится в её реальность, буду писать мемуары, вот и пригодится, авось, что важное забуду под действием старческого маразма. Моя душевная хворь как-то рассосалась сама собой, стоило заняться решением актуальных задач, голова, наконец, прояснилась, и я снова стал практически таким же, как и был ранее.