У нее мелькнула надежда, что, глядя на гасиенду, он думал о ней. Но это была мимолетная радость. Она сменилась снова мрачной тоской.
— Это хозяин, — пробормотал Фелим, вскакивая со стула и бросаясь к двери следом за собакой.
Свое согласие Морис выразил тем, что быстро соскочил с лошади и, передав, поводья Зебу Стумпу, занялся крапчатым мустангом; затем он попросил освободить место.
— Совершенно серьезно, сэр. Разве этим шутят?
— Вы сказали, что голова была отрублена. Что же, она была совсем отделена от тела?
Ответ Кольхауна не был столь точен. Он беседовал со своим кузеном после ужина, и потом юноша, повидимому, пошел спать.