Случайно или, может быть, намеренно, но Кольхаун, заняв крайнее место, очутился рядом с Морисом Джеральдом. Тот спокойно стоял в сторонке, пил виски с водой и курил сигару. Они оба как будто не замечали друг друга.
Понять его состояние было нетрудно. Потеря горячо любимого молодого хозяина, грусть молодой хозяйки, которой он также был очень предан, и еще, вероятно, удар сапогом капитана Кассия Кольхауна — все это удручало бедного негра.
Такова была гасиенда, приобретенная плантатором из Луизианы.
— Бедняга! — с сожалением в голосе сказал Морис, когда Тара исчезла в зарослях. — Это все равно, что побить себя или самого близкого друга. Ну ничего, я не останусь у нее в долгу. А теперь мне надо подумать о защите в случае новых нападений койотов. Они, наверно, явятся, почуяв, что я остался один.
Так думают почти все присутствующие в ожидании сигнала к началу самосуда.
Она возвращается на свое место; тяжелый гнет лежит на ее сердце. Девушка поняла, что, рассказав правду, она только повредила тому, кому хотела помочь. Пробираясь сквозь толпу, она чувствует на себе презрительные взгляды.