Всадники отъехали в сторону, чтобы обсудить, что дальше делать. Впереди, насколько только хватало зрения, расстилалось необъятное пространство совершенно черной, выжженной прерии. На ней не осталось ни одного живого растения, ни одной зеленой былинки, ни одного зеленого листика. Впереди, направо, налево, уходя в бесконечную даль, развернулась безгранично печальная картина. Даже яркий лазоревый купол южного неба казался здесь совсем темным. Солнце не заслонено облаками, но оно как будто не хочет светить и словно хмурится, глядя на мрачную землю.
— Тара, собака моя! Вот и наш хозяин! Но только сейчас такая жара, что впору на камнях жарить мясо, а он как будто этого не замечает. Не простудился ли он в этой конуре, в таверне Обердофера? Свинья и та не захотела бы там жить. Наша хибарка — настоящий салон по сравнению с ней.
Нечего было и мечтать о новом походе против индейцев. Искателям геройских подвигов пришлось смирить свои порывы и удовлетвориться мирной жизнью.
Не слышно ни храпа, ни даже дыхания и вообще никакого звука.
— Чорт побери! — воскликнул он, еще раз взглянув украдкой на дверь. — Кто может устоять против запаха этого чудесного виски? Куда ни шло! Я смочу только кончик языка.