Пожалуй, излишне говорить, что судить будут Мориса Джеральда, известного в сеттльменте под именем Мориса-мустангера.
— Только потому, сеньор дон Мигуэль, что не было надежного человека. Мне нужно было сообщить вам кое-что, чего нельзя было доверить чужому. К сожалению, вы не поблагодарите меня за то, что я вам передам. Но моя жизнь в ваших руках — ведь я обещал, что вам будет все известно.
«Жеребцы будут прыгать в том же месте, где и мы, — подумал он, следя за диким стадом, все еще находившимся по ту сторону расщелины. — Если мне удастся уложить хоть одного из них, это может остановить других и даст время мустангу ускакать. Теперь пора!»
Вначале однообразие его бодрствования нарушалось звуками голосов, доносившимися из помещения невольников. Около полуночи голоса людей замолкли, и в тишину, теперь царившую вокруг, лишь изредка врывался лай бродячей собаки, откликавшейся на протяжный вой койотов.
Внимание мексиканской сеньориты едва ли можно было объяснить простой дружбой. Вероятно, их связывали более тесные отношения.
— О, понимаю: ты хочешь сказать, что тебя лягнула лошадь. Какая же это тебя так обидела?