И хорошо, что он этого не знал. Если бы только гордый плантатор подозревал, что его дочь могла быть проводником к уединенной хижине на Аламо, его горе о потерянном сыне усугубилось бы еще сознанием, что дочь пошла по нехорошему пути.
— Но это так и есть, мистер О'Нил. Как нехорошо с вашей стороны, что вы меня так скоро забыли!
— Чорт возьми! — восклицает он. — Еще немного — и она очутится в пропасти!
— Да, я знаю. Этот мужчина — Морис-мустангер.
— Я не говорю, сеньорита, что был одним из тех, кто удивился вашему внезапному исчезновению. Я предполагал, что у вас, вероятно, были свои соображения, вследствие которых вы не спустились к нам. Нас всех поразило ваше изумительное искусство ездить верхом. И какая у вас лошадь! Казалось, что она просто скользила, а не галопировала. Если я не ошибаюсь, вы и сейчас на ней? Простите меня, что спрашиваю вас о таких пустяках.
Горлышко бутыли коснулось его губ, послышалось бульканье жидкости.